[AVA]http://funkyimg.com/i/2Sw73.jpg[/AVA]
[NIC]Thomas Elliot[/NIC]
[STA]hush, little baby, don't say a word[/STA]

Линия подбородка была идеальна.
Томас медленно провел по ней пальцем; приподняв голову, критично изучил линию носа, скулы и лоб. Сощурился - заметил, что часть тонирующего крема, скрывающего шрамы после операции, стала заметно выпуклой - и с раздражением размазал ее по поверхности лица.
Это лицо он помнил лучше, чем свое собственное - в конце концов, на него он и любовался куда чаще, чем на свое. Всю юность из зеркала на него взирал неудачник, неблагодарная тварь, как любила называть его матушка - теперь же в отражении был человек, которому принадлежит Готэм.
- Меня зовут Брюс... Уэйн... - зачарованно повторял он, смакуя каждое слово.

Ощущение власти опьяняло.
"Жизнь требует движения" - говорил Аристотель, но чья именно, не уточнял. Жизнь настоящего Брюса Уэйна сейчас была незавидной - сплошной нереализованный потенциал, упорное отрицание того, что всему, что он имел, он обязан только смерти родителей.
В отличие от него, Томас не видел в смерти трагедии - во всяком случае, пока эта смерть не была его собственной.

Тяжелая дверь заскрипела - Когти молча внесли свою добычу, и Хаш равнодушно кивнул им на кушетку с нейлоновыми ремнями, после чего снова развернулся к зеркалу. Успех этого маленького предприятия целиком зависел от того, насколько удачным будет перевоплощение: пусть технологии Сов и помогали ломать разум, но сломить волю Брюса не смогли - Барбара же была его ученицей, а значит исходить стоило из того, что за эти годы она научилась сопротивляться примитивным манипуляциям.
Люди совершают больше всего ошибок под влиянием эмоций - а чувство предательства и беспомощность были самыми мощными из всех, что знал Томас. Гораздо сильнее любви и ненависти.
Ничего не стоит сломать человека, чей мир рушится у него на глазах.

- Разбудите, - проговорил он, покосившись в отражении на Бэтгерл, связанную по рукам и ногам на кушетке.
Один из Когтей поднял с медицинского столика шприц, молча заполнил его жидкостью из склянки рядом, задрал рукав и ввел ее Барбаре в вену.

Томас шагнул к кушетке и остановился - заложил руки за спину, глядя на подрагивающие ресницы в окружении полумаски, терпеливо дожидался ее пробуждения. Первое, что она должна была увидеть - лицо Брюса. Надежду, которая будет растоптана в пыль спустя уже секунду.
Ее глаза открылись.
Возвышавшийся над ней человек с лицом Брюса Уэйна тепло улыбнулся.

- Барбара... - отрепетированный голос звучал с сожалением и укоризной. Томас провел достаточно времени, пытаясь стать Брюсом, чтобы успешно имитировать все, что с ним связано. - Зря ты туда пришла.
За его спиной в поле зрения Барбары появилась пара Когтей, и он жестом отослал их подальше. По указаниям свыше они пока подчинялись его приказам, но Хаш не строил иллюзий: все это продлится ровно до тех пор, пока он остается им полезен. К счастью, он уже позаботился о том, чтобы перестраховаться на случай предательства.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2Sw73.jpg[/AVA]
[NIC]Thomas Elliot[/NIC]
[STA]hush, little baby, don't say a word[/STA]

Судя по тону Бэтгерл, она уже осознала всю глубину дерьма, в котором оказалась - просто еще не поняла, что выбраться из него не удастся. Томас знал, что она наверняка напичкана электроникой как раз на подобный случай - в конце концов, именно он тридцать лет назад научил Брюса стратегически мыслить. Но здесь, под землей, можно было даже не рассчитывать, что сигнал дойдет до Бэт-пещеры.
А когда Барбара окажется на поверхности, будет уже слишком поздно.

- Дик в порядке, - заверил ее "Брюс", поднимая руку в легком выражении протеста. - Даже лучше, чем ты думаешь. Ты же знаешь, что я никому из вас не причинил бы вреда.
Томас Эллиот под маской Брюса Уэйна едва не рассмеялся.
Барбара могла храбриться сколько угодно, но сломать можно было любого. Ключ к ней он уже подобрал.

Томас подошел к столику рядом с кушеткой, аккуратно натянул нитриловые перчатки, заполнил шприц синеватой жидкостью из другой склянки и профессиональным движением сбил остатки препарата с иглы.
- Боюсь, я многого тебе не рассказал, Барбара. Мне жаль, что приходится исправлять это в таких обстоятельствах... Пожалуйста, не дергайся, я не хочу причинить тебе боль.
Он положил руку ей на голову, одним движением повернул набок и ловко вколол содержимое шприца в шею.
Наркотик должен был подействовать в течение получаса - именно столько времени у него было, чтобы взломать один из самых опасных разумов на планете.

Томас деловито бросил взгляд на дорогие часы на запястье и засек время. Затем приподнял со столика небольшой диск и поднял в воздух, сжимая двумя пальцами так, чтобы Барбара могла его увидеть.
- Другой такой же уже закреплен у меня здесь, - он провел ладонью по задней поверхности своей шеи. - Это позволит нам синхронизировать сознания, чтобы я смог объяснить тебе все более наглядно. Это может быть... неприятно, предупреждаю сразу.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2Sw73.jpg[/AVA]
[NIC]Thomas Elliot[/NIC]
[STA]hush, little baby, don't say a word[/STA]

- Барбара, перестань, - "Брюс" покачал головой. В его голосе не было раздражения - только безграничное терпение, как у учителя, который уже битый час пытается втолковать ключевую формулу не слишком сообразительному ученику. - Никто ничего мне не вкалывал. Не промывал мозги. Не брал под контроль мой разум.

Он вновь склонился над Барбарой, осторожно приподнял голову и заглянул в глаза.
Она злилась: тело напряжено, в глазах и голосе плохо сдерживаемый гнев. Хорошо. Чем слабее самоконтроль - тем легче будет сломить ее.
- Помнишь ту ночь на крыше? В твой первый год. Ты спросила, как кто-то может стать таким, как Бэтмен. А я ответил, что никто не должен становиться таким, как Бэтмен.
Воспоминание, извлеченное из головы настоящего Брюса. К досаде Хаша, это была одна из немногих вещей, которых им удалось от него добиться.
Ничего. У них впереди еще целая вечность.
- Я считал тебя... не готовой к тому, чтобы принять правду. Теперь я думаю иначе.

Свободная рука с диском легла на ее шею, холодный металл обжег кожу, перед глазами Барбары ослепительно вспыхнул свет, разорвав лабораторию в плохо сложенный пазл, и голос Брюса растворился в накрывшей ее сознание тьме.
- ...Теперь я расскажу тебе все, что ты хотела знать обо мне.

Место, в котором оказалась Барбара, сложно было описать словами - хотя бы потому, что и местом назвать его было сложно. Все пространство вокруг заливала сплошная белизна, в какую бы сторону она ни повернулась. На ней не было больше наручников, сладковато-резкий запах лекарств остался где-то по ту сторону реальности, в которой она оказалась.

Секунду - или час, или вечность - спустя белизна подернулась рябью и распалась как занавес, открывающий декорации.
Она стояла посреди пустынной улицы, залитой тусклым светом мерцающего фонаря. Темные переулки смотрели на нее с разных сторон слепыми пятнами, сигареты и использованные шприцы валялись возле выглядывающих из полумрака мусорных баков. Издалека доносились аккорды Take on Me, на расстоянии сливаясь в заунывную какофонию звуков.
Посреди темной улицы виднелись два силуэта - мужской и женский, над которыми склонилась крошечная хныкающая фигурка.
Не узнать это место было невозможно, пусть и прошло уже больше тридцати лет.

- Я не помню, сколько времени провел, стоя на коленях в крови своих родителей, пока не приехала полиция, - Брюс стоял по правую руку от нее, вытянувшись по струнке, неотрывно и со сдавленной тоской в глазах глядя на самого себя. - Но эту историю ты знаешь и так.
Он повернул к ней голову и помолчал, глядя в глаза, будто решал, стоят ли следующие его слова того, чтобы произнести их вслух.
- Хочешь узнать то, что еще не знала раньше?

Маленький Брюс не обращал на них внимания, будто не видел вовсе.
Кроме его плача и звука сирен в отдалении, не было слышно ничего.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2Sw73.jpg[/AVA]
[NIC]Thomas Elliot[/NIC]
[STA]hush, little baby, don't say a word[/STA]

Иллюзия была почти реальной - Томас чувствовал витавшие здесь страх и злобу так, будто они не были плодом воображения, разбавленного его собственными воспоминаниями. Сколько часов он провел в этом зловонном переулке, жадно впитывая в себя его первобытную мощь, вновь и вновь пытаясь представить, что чувствовал Брюс, когда беспомощно сжимал в своих ручонках холодные пальцы Томаса и Марты...
Они оба видели эту ночь как источник силы Бэтмена - в этом были схожи. Но в деталях расходились: Брюс поставил себе целью, чтобы она никогда не повторилась ни с кем в этом городе - и не замечал, упорно отвергал саму мысль о том, что именно этой ночи он обязан всему, что имеет.

Хаш улыбнулся, думая о том, что воля Бэтмена не бесконечна, и очень скоро он поймет это.
Улыбка же Брюса Уэйна, обращенная к Барбаре, была почти извиняющейся. Брюс не ответил ничего - знал, что ответ она увидит сама.

Криминальная Аллея распалась на детали прямо перед их глазами, как лаборатория несколькими минутами раньше.
Теперь их окружал сплошной металл - массивные баки с маркировками "Ace Chemicals", уже начавшие покрываться ржавчиной, гигантские, уходящие под землю трубы с бурлящей внутри жидкостью. Из-за ядовито-зеленых испарений в воздухе завод проглядывал как в тумане или в кошмарном сне - но с возвышения, где стояли они с Барбарой, перекинутый через пространство металлический мостик было видно идеально.

- Твой отец был единственным в полиции, кто поддерживал меня в то время. Но это не могло продолжаться вечно. Когда комиссар Лоэб объявил меня вне закона, я понял, что не могу воевать со всем городом. Чтобы оставаться Бэтменом, мне нужен был тот, кто сделает его существование... необходимым. Не только для Готэма. Для меня самого.
Его голос эхом расходился по помещению, но участники сцены, как и маленький Брюс в темном переулке, не слышали его.

Бежавший по мостику человек задыхался от усталости и подступавшего к горлу страха - чтобы понять это, не нужно было видеть его лицо. Прочная металлическая решетка под ногами звенела от напряжения - на этом фоне поступь его преследователя, скрытого в ядовитых парах, была почти неслышной - но проглядывавший сквозь них силуэт трудно было спутать с чьим-то еще.

Фигура, затянутая в плащ и маску, показалась из зеленого тумана. Последние сомнения отпали сразу.
Красный Колпак обернулся, закричал от ужаса и тут же с бранью рухнул на мостик, запутавшись в своем плаще.
- Нет... нет! - взвыл он, выхватывая пистолет.
Бэтаранг взвизгнул в воздухе, выбивая оружие у него из рук.
Обтянутая в перчатку рука схватила его за горло и одним рывком швырнула на перила, заставив вскрикнуть от боли.
- Нет... Не трогай меня. Я сдаюсь. Сдаюсь! - в голосе Колпака была паника, подняв руку в умоляющем жесте, он с ужасом наблюдал за приближением фигуры в черном плаще. - Я...

Бэтмен оказался рядом раньше, чем тот успел проронить хоть слово. Его движения были отточенными, сглаженными, словно единое целое - он не колебался, одним ударом ноги отправляя Колпака за перила.

Пронзительный вопль отдалялся от них мучительно медленно.
Далеко внизу послышался всплеск.

Брюс рядом с ней опустил лицо в руки.
- Я не жалел о том, что сделал той ночью, - тихо произнес он. - Как не жалел и о том, что сделал...
Он остановился, прервав себя на полуслове, замер, повернув к Барбаре голову, и пристально посмотрел ей в глаза.
- Прости, Барбара, - глухо произнес он. - Я ошибся. Ты еще не готова узнать об этом сейчас.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2Sw73.jpg[/AVA]
[NIC]Thomas Elliot[/NIC]
[STA]hush, little baby, don't say a word[/STA]

Реверсивная психология работала как часы. Просто удивительно, как легко можно сломать человека, если знать его заветные кнопки.
Ломая Барбару, Хаш чувствовал странное умиротворение. После стольких лет приятно было отнять у Брюса одну из тех вещей, что давали ему моральную силу называть себя защитником Готэма, впустуя растрачивая дарованные трагедией ресурсы на прыжки по крышам.

Настоящий Брюс был все еще там, в лаборатории Сов, всеми силами пытаясь защитить свой разум. Брюс же, стоявший перед Барбарой, не делал ничего, чтобы защитить себя - стоял, выслушивая злые слова, смотрел на злые слезы. И только когда Барбара замолчала, поднял на нее глаза.
- Я - Бэтмен, которым никто не должен был стать, - тихо произнес он, оставив остальные ее вопросы без ответа.

"Эйс Кемикалс" растворилась перед их глазами, вновь сменившись Криминальной Аллеей.
Использованных шприцев и бычков уже почти не было, единственный фонарь работал без перебоев, граффити на стенах выцвели - все, кроме одного. Символ летучей мыши, оставленный кем-то на кирпичной стене, оставался нетронутым: осквернять его никто не решился.

- Ты должна понять, Барбара: я всегда ставил тебя выше других. Вот почему я не хотел, чтобы ты рисковала своей жизнью на улицах. Твой потенциал... - Брюс рядом с ней сжал кулаки и опустил голову, прикрыв глаза. - Ты способна на куда большее, чем это. Но ты была слишком упряма, чтобы признать это. Я знал, что должен подтолкнуть тебя к пониманию.

Невдалеке послышалось легкое насвистывание - единственное, что нарушало почти неестественную тишину в этом месте.
Спустя минуту в переулке показался человек с надвинутой на лицо маской, затянутый в длинное пальто. Остановившись посреди переулка, он хищно потянул носом воздух и захихикал.
- Бэ-э-э-этси-и-и! У тебя бэтаранг за поясом, или ты просто рад меня видеть?
Шляпа слетела с его головы, обнажив растрепанные зеленые волосы, бледное лицо-маска, разорванное поперек ярко-красным ртом, еще больше исказилось от хохота.

Появившийся из тени Темный Рыцарь хранил молчание - только медленно приближался к заклятому врагу. Остановившись в паре футов от Джокера, он выдержал паузу, дожидаясь, когда закончится его истерика, затем извлек из внутренностей плаща бумажку и протянул ему.
- Этим вечером она будет одна. Не вздумай убить ее.
Клоун театрально развел руками и причмокнул.
- Ничего не могу обещать, Бэтси. Я, знаешь ли, творческая натура - что вижу...

Движения Бэтмена были быстрыми - столь же быстрыми, как и десять лет назад. Его рука легла на горло, сдавив его так, что уродливая улыбка поползла в разные стороны, как клякса. В глазах у Джокера не было страха - но смех его прекратился сам собой.
Голос Бэтмена в переулке звучал глухо; глядя в глаза клоуну, он чеканил каждое слово.
- Ты можешь дурачить весь мир, но я знаю, кто ты. Я сделал тебя. Я тебя уничтожу... если перестанешь быть мне полезным, - его рука разжалась, он отступил на пару шагов назад и развернулся, растворяясь в тени.
Последние слова Темного Рыцаря зависли в воздухе, когда от него самого уже не осталось и следа.
- В точности следуй моим инструкциям - и ты будешь существовать всегда.

- ...Я знал, что должен сделать тебя сильнее.
Брюс произнес эти слова так, будто они были естественным продолжением этой сцены, а не его собственной речи парой минут назад.
В его глазах, обращенных к Барбаре, не было вины - не было даже сожаления, хоть он и пытался показать обратное.

- И у меня получилось, не так ли? Ты была единственной из них, кому удалось преодолеть свою слабость. Ты была моим Оракулом.

[AVA]http://funkyimg.com/i/2Sw73.jpg[/AVA]
[NIC]Thomas Elliot[/NIC]
[STA]hush, little baby, don't say a word[/STA]

Она была сломлена, раздавлена, почти на грани безумия.
Это разочаровывало даже больше, чем Хаш предполагал ранее: неужели Брюс не научил свою детвору противостоять манипуляциям? Выдающийся интеллект в разбитой оболочке - у этой девчонки мозги явно были набекрень задолго до того, как она попала к лапы к Совам.

Барбара закричала - закричало и ее тело в лаборатории.
Брюс со своей предательской, извиняющейся улыбкой отступил на задний план, и Криминальная Аллея за его спиной, Джокер, бэт-граффити, он сам - все растворилось во тьме.

Смены декораций на этот раз не случилось - их не было вовсе.
Здесь вообще не было ничего, кроме беспросвестного мрака, окружавшего ее со всех сторон - пространство и время закончились, уступив место чему-то темному и вселяющему тревогу.

- Я ждал тебя, - раздался тихий голос сзади.
Ее брат сидел, сложив ноги, в кругу блеклого света. Полупрозрачные стекла очков в темноте были лишены бликов, гладкие рыжие волосы аккуратно лежали на лбу.
Он смотрел ей прямо в глаза, как не раз делал ребенком, когда хотел заставить ее нервничать. Взгляд, от которого пробирали мурашки даже у взрослых.

- Мне страшно, Бабс, - голос Джима был как всегда холодным, почти неживым - только легкий надлом еще говорил о том, что в нем сохранилось что-то человеческое. - Ты не знаешь, каково здесь. Он запер меня в этом месте, когда мы были совсем детьми. Разве мы могли знать цену? Разве это честно?
Отстраненность в голосе Джима достигла предела - в какой-то момент могло показаться, что он говорит сам с собой, - но тут же он поднял на нее взгляд снова.
А затем медленно, будто не решаясь и не веря, что у него получится, протянул ей руку.

- Помоги мне отсюда выбраться, Бабс - и мы всегда будем вместе. Начнем все с чистого листа, как будто мы снова дети. Без него.
Джим не шевелился - самым живым в нем была только его холодная рука.
- Пожалуйста.

* * *

Минуту спустя он все еще стоял над телом Барбары, заложив руки за спину.
Сеанс принудительной психотерапии был завершен, металлический диск тихо звякнул о медицинский столик рядом с кушеткой, и Томас приподнял ее веко, чтобы посмотреть на зрачок.

К этому моменту наркотик уже должен был подействовать, но смогла ли Барбара перешагнуть последний рубеж на пути к свободе от Бэтмена, он еще не знал. В любом случае, дожидаться, когда вселенная сама решится ответить на этот вопрос, он не собирался.
Человек с лицом Брюса Уэйна открыл склянку с нашатырным спиртом и поднес ее к носу Барбары.
Когда она открыла глаза, он спокойно повторил тот вопрос, который она задала ему там.

- Кто ты?