Шаира. Картер помнил о ней всегда. Ему казалось, что она будет рядом в каждой его жизни. Прошлая закончилась без неё. И эта тоже начинала казаться ему безумием: сны, в которых он видел женщину, стали слишком частыми. После того, как в его голове воцарился форменный бардак из прошлых жизней, который не смог упорядочить даже Рэй, эти сны казались частью того, что он не мог вспомнить.
“Я словно вижу одну и ту же ситуацию раз за разом: один я, или люди вокруг — не важно. Она следует за мной неотступно, но поймать её я не могу. Только тоска и пустая кровать рядом, даже если я лёг не один.”
— Доктор! — Окликнул Картера смотритель египетского зала. — Поздно уже, я собираюсь домой. Вам что-то ещё нужно, или я могу оставить ключи охране?
— Оставляйте, — вздохнул Холл, устало потерев глаза. На коленях лежал дневник с полуисписанной страницей. Мужчина бросил взгляд на часы и ужаснулся — почти половина одиннадцатого. Странно, что его ещё не заперли здесь! — Я должен привести в порядок свои записи, прежде, чем пойду домой. — Он улыбнулся пожилому джентльмену. — В крайнем случае, разбудите меня перед открытием.
— Ладно, — покладисто согласился смотритель. Старая шутка давно стала ритуалом — доктор Картер Холл часто оставался допоздна. — Пожалуйста, будьте осторожны. В прошлый раз Ястреб разнёс часть колонны. Одному богу известно, что ему было нужно кроме вандализма.
— Буду, — пообещал Картер. Он уже не раз выругал себя за тот промах, но остановиться тогда в своих поисках не мог.
Не мог и сейчас. Ему казалось, что разгадка, связанная с его женой где-то рядом, — протяни руку, и вот она. Но мыслей и идей не было. Даже озарений, как прежде, — только тьма. "Во мне больше не осталось света”. Быть может, тьма — это ответ? Холл скользил взглядом по артефактам, составлявшим его прошлое, в котором с ним была она. Никаких подсказок, никаких записок самому себе. Он вышел из главного зала, поставив его на сигнализацию и отправился в свой кабинет, где хранил бесполезные для музея, но бесценные для него вещи. Дневник был тщательно заперт в столе, прежде, чем Холл позволил себе размышлять дальше. Открыв стеклянную витрину, он пробежался взглядом по артефактам. Его интересовал самый ненаучный из них.
Простое нефритовое кольцо, он подарил ей его так давно, что память не в состоянии сразу восстановить тот момент среди остальных моментов с ней. Картер внимательно изучил прожилки и вкрапления, хотя, казалось, помнил все наизусть. Почему отсутствие света? Почему не тьма, а что-то другое? Что есть отсутствие света? Кольцо тускло сверкнуло, отразив электрический свет. Витрина хлопнула, закрываясь. Картера в кабинете больше не было.
На мгновение он увидел каменные стены в абсолютном ничто. Там не было темно — ревело пламя и молот с наковальней ждали кузнеца. Туда тянуло, звало к себе, манило забыть всё. Виски заломило от боли, когда Картер попытался сообразить, что происходит. Непроизвольно он поднял руки, чтобы схватиться за голову. В свете пламени нефрит казался грязным, точно песок, смоченный водой, чтобы стенки шурфа держались.

Шаира!
Одно имя принесло облегчение — и серую хмарь вокруг. Он даже не заметил, как позвал вслух:
— Шаира!
Где он? Это не воспоминание, ощущение жара от пламени были слишком яркими, а голова всё ещё болела. Вокруг были тени и ничего кроме теней. Кольцо засветилось, разгоняя сумрак и привлекая тени, точно мотыльков. Картер вцепился в него, словно от него зависели судьбы вселенной.
Зависели.
— Шаира! — Голос сорвался на крик.

Его голос взметнул языки пламени в горне, оно взревело, разгоняя тьму позади и тьма отпрянула назад. Жадные пальцы ничто тянулись к одинокой фигуре и теням, что плясали перед ней. Картер молчал.
Он вложил в свой крик слишком много и теперь чувствовал себя усталым. В голове эхом металось звонкое имя и больше там не было ничего: все воспоминания прошлых жизней, всё осознание себя самого, исчезли в пламени горна. Прозрачные пальцы отчего-то приносили отдохновение и избавление от боли. Холл смотрел, как из пустоты возникает женская фигура. Смутные очертания и контрастные тени рябили в пересрхших от жара кузни глазах, мешая. Но он всё равно смотрел, почти не моргая, отчего голова болела ещё сильнее, но перестать Картер не мог.
- Шаира, - эхом откликнулся он.
Мыслей не было - лишь желание снова увидеть её лицо и услышать голос. И мироздание неохотно подчинялось, давая плоть той, что ушла от него прежде. Лёгкий запах озона не тревожил, - тревожила ирреальность происходящего, слишком похожая на кошмар, один из тех, что так любил приносить деду Дэни... Дрим. Сейчас он проснётся у себя в кабинете, - эта мысль мелькнула и вызвала странные ассоциации, слова казались незнакомыми и бессмысленными, - с кольцом в руке. И всё останется как было: одиночество, вечный поиск, безумие и смерть.
Это не имело значения.
Ничто больше не имело значения - только голос, который он помнил неизвестно откуда. Тысячи жизней, миллионы лет он звучал только для него, а теперь он звучал здесь. На мгновение Картеру показалось, что тень хочет отнять кольцо и он схватил её за запястье, заглянул в лицо, обретающее свою прежнюю красоту, поймал взгляд и выпалил, прежде, чем сообразил, что говорит:
- Пойдём домой? Пожалуйста! Я не могу без тебя!
И замолчал, словно был напуган звуком своего голоса. Было, чему испугаться - пламя взревело вновь, призывая кузнеца к себе. Мысли вновь исчезли, всё его существо стремилось коснуться инструментов. Сердце, напротив, тянулось к тени, которую он не помнил, как звали.
- Шаира. - Услужливо подсунула память из ниоткуда. Снова стало спокойнее.
Кольцо в руках обоих пульсировало в такт сердцу мужчины, выглядящего здесь в своём потрёпанном пиждаке и брюках совершенно нелепо. Он был чужд этому месту, тогда, как Шаира казалась ему хозяйкой здесь.
- Я пришёл за тобой, - зачем-то пояснил Картер. - Искал тебя две жизни.

Здесь было невыносимо жарко, почти как в аду, который отверг их обоих. Гул пламени почти заглушал слова, тени вились вокруг, но кольцо, прежде привлекавшее их, теперь отпугивало. Оно нашло ту единственную, для которой было предназначено. Холл ловил взгляд, искренне желая, чтобы женщина, которая была здесь, которую он любил до беспамятства, вернулась к нему. Но он понимал, что подобные вещи не случаются просто так. Всегда есть цена. И он был готов заплатить её пока пламя не позвало вновь.

Слова зазвучали эхом в мозгу, перепутав несложные мысли, которые только и могли удержаться в ноющей голове. Было трудно дышать - жаркий воздух отравлял лёгкие. Одежда промокла от пота и Картер с радостью содрал бы её с себя, если бы мог отпустить запястье Шаиры. Он изучал её лицо так пристально, словно в нём хотел увидеть ответы о судьбах мироздания. Действительно ли это она, или его измученный видениями разум подсунул ему временную передышку? Он надеялся, что она настоящая.
Её близость внезапно решила всё, истёрла сомнения и Картер отпустил кольцо, оставляя его в ладони женщины, но бережно заключая её саму в обьятья. Всё вернулось: от желания быть с нею, до желания защитить её от всего мира. И даже гнев о том, что она была рядом, но не давала о себе знать, мелькнул и пропал в понимании о том, что она не могла сделать этого. Картер не понимал вспышки этой злости, не понимал, на кого она направлена. Лишь постарался полностью отрешиться от всего, что неважно.
Ветер от крыльев Шаиры, показавшийся в жаре кузни лёгким бризом, способствовал прояснению в голове Холла. Действительно, его привело сюда, как раньше приводило за воспоминаниями. Каждый раз он знал, кто и когда хранит их для него, так почему не счесть эту реальность такой же, как остальные? Единственное, что волновало его - это то, что каждый охранник воспоминаний был им самим, а Шаира, Чай-Ара и даже Кендра были лишь спутниками, иногда даже не встреченными им в процессе перемещения во времени. Ни один из них, кроме, пожалуй, Палмера, не мог выйти из своего времени, так сможет ли Шаира теперь? Стиснув зубы, отчего лицо стало только суровее, Картер по-птичьи склонил голову на бок. Он заберёт её отсюда!
- Да, - твёрдо ответил он, - я заберу тебя отсюда.
Или останется здесь.

Оглядывая кузню, власть которой над его разумом закончилась в тот момент, когда его руки сомкнулись на плечах крылатой, Картер думал, что именно мог оставить себе в качестве подсказки. Какой из инструментов? Он мог схватиться за любой из них, но прежде коснулся бы наковальни, чтобы избавиться от мелкого мусора. Значит, наковальня.
Оставался жар в печи, который даже здесь, в отдалении, жёг кожу сквозь одежду. Это можно было поправить, N-металл выдерживал близость солнц, быть может, выдержит и здесь. Но рисковать Шаирой он опасался. С другой стороны, ему придётся взять её с собой, потому что она привносит порядок в его разум. Решиться было непросто.
- Идём туда, - он постарался скрыть сомнения. - Держись за мной, там опасно.

Броня укрыла его тело, повинуясь приказу хозяина, жар облизывал доспехи, делал невыносимым само существование рядом с печью. Здесь плавились миры и солнца, это место требовало другой сути, на мгновение сквозь черты смертного проступил облик, достойный самого лучшего из кошмаров Морфея. А после жар отступил. Кузнец привычным жестом  стряхнул мусор с наковальни и поднял молот. Синие глаза выжидательно смотрели на Шаиру.
- Расскажи мне, - попросил он, - я многое забыл, но ты помнишь всё.
Молот опустился на пустую наковальню, высекая искры. Вопреки законам физики, они не разлетелись в стороны, а стали собираться под рукой кузнеца.

Он вспомнил. Всё, что не должен был помнить ещё сотню перерождений. Каждая смерть его была наполнена смыслом, каждая жизнь была искуплением к тому, в чём он не был виновен. Но если его вину ещё можно было счесть достойной причиной для подобного, то для той, что просто пошла рядом с ним, разделив смерть, подобная пытка была черезмерной. Она всегда милосердно уходила первой, оставляя его сходить с ума и умирать в одиночестве, но тот короткий миг в вечности, который она была рядом, приносил отдых.
Шаира прошла свой путь. Тьма и забвение были для неё наградой за самоотверженность и жертвенность, но он был с этим не согласен. Был, пока не вспомнил, что они такое. И задержался с ударом, подумав о том, что стоило бы отпустить её навсегда.
Она не знала. Он тоже не знал, что будет для неё большей пыткой: оставить во тьме, или остаться с ним. Вправе ли он решать за неё?
"Я больше не хочу быть одна."
Она уже всё решила.

Молот упал, высекая искры из его памяти.
Его любовь, его желание быть с ней, оказались материальными, дали основу для заготовки. Окалина сомнений ссыпалась с раскалённого куска металла.
Шаира говорила, её речь текла спокойно и размеренно, подобно ударам молота, каждое слово находило место в алом от искр и жара предмете, выходящем из-под молота кузнеца. Две жизни сплетались в одну, каждая из них была тоскливой по отдельности, но вместе они становились произведением искусства, двумя крылами маленькой птички, хищным взором оглядывающей пространство вокруг.
Всё происходящее выглядело гротескно:  с крыльями, укрытый полными доспехами, элементаль с крыльями, сотканными из ветра, и статуэтка из неизвестного металла, выходящая из-под молота. Вокруг давно было тихо, только пламя плясало на оживившейся вдруг площадке кузни. Последний удар молота - и птица спорхнула с наковальни на плечо создателя. Она медлила, прежде чем выполнить своё предназначение. Одно перо, единственное из металлических крыл, упало в ладонь, затянутую в перчатку, птица с криком сорвалась в сторону духа и влетела на полной скорости между ключиц. Наверное, это было очень больно, но спустя мгновение птица исчезла в груди вполне материальной женщины, чья жизнь была создана заново.
Жар улёгся, доспехи Картера исчезли и он шагнул вперёд, всё ещё сжимая перо в руке.
- Я не должен помнить, - объяснил он, - но ты должна.
Перо пустельги заняло место в крыле Орлицы, затерявшись между других. Сколько их таких уже было? Память стёрла всё, что касалось этого места, перо обещало забвение и теперь.
Картер знал, что это не конец, что им ещё предстоит терять, и губы горестно искривились на миг. Но после лицо разгладилось.
- Пойдём домой? - Снова попросил он. - Теперь он у тебя есть.
Он очень хотел обнять её снова и почему-то опасался это сделать. Вздохнул и смущённо опустил глаза.
- Только я не знаю, как. В прошлые разы всё заканчивалось само собой, - помолчав, Картер продолжил, - я должен был оставить подсказку, как выбраться, но я не помню.
Он лгал, но лишь наполовину. Он мог переместить их отсюда в любое место, любой из миров, но силе, которая жила в нём, было не время появляться сейчас. Уходить стоило как обычно, но жизнь, в которой он оставил подсказку, так и не всплыла в памяти. В прошлые разы ему помогал он сам, или кто-то из его друзей; может быть, в этот раз поможет Шаира?
Он всё-таки взял её за руку, опасаясь, что она останется здесь, как оставались другие в его путешествиях по своим следам.

Я терпел много лет но в одну из ночей
Я встал и беззвучно закрыл окно
Держась за перила твоих лучей
Я сделал то что мне снилось давно
Я шагнул в пустоту

Её пальцы переплелись с его и он сжал руку до боли, удерживая жену рядом. Он не замечал боли, слишком сосредоточился на близости с ней. Осколки неба в глазах неотрывно смотрели в тонкоскулое тревожное лицо - Картер ждал ответа и каждое мгновение боялся, что ей придётся остаться здесь. Если это произойдёт, он сойдёт с ума вернее, чем это произошло в прошлые разы.
Одна мысль об этом заставила Холла вцепиться в плечи Шаиры и не выпускать. Пусть будет темнота, пусть забвение, лишь бы рядом с ней, а не снова один. Ястреб привычно закрыл глаза и ночь опустилась вокруг, принося забвение. Он сделал то, чтовидел в кошмарах - шагнул в пустоту.
- Шаира! - Лёгкий шёпот мягким крылом коснулся лица крылатой женщины и повторился на тысячи иных, мёртвых уже голосов. Казалось, что имена тоже звучат немного иначе, но всё это было её именем.
Ястреб расправил крылья, теперь из перьев, металлическим отблеском ловящих отблески затухающего до поры пламени горна. Муж и жена, повенчанные смертью, исчезли из этого жуткого места. Лёгкий запах ландышей и облегчённый вздох растаяли мгновением позже крылатых фигур.

Путь через тьму запоминался плохо. Ещё хуже дело обстояло с памятью Картера - произошедшее уходило из неё, словно вода в песок. Каждый шаг, уносящий их из кузни, уносил и часть того, что должно быть забыто до поры. Холл помнил лишь самое главное: Шаира, его Шаира была с ним теперь, а, значит, всё только начинается.

И оно началось.
С удара обо что-то жутко твёрдое и неудобное. Не удержав равновесия, Картер упал, увлекая за собой жену. На довольно захламленном столе мягко светилась настольная лампа, в остальном кабинет был почти в идеальном порядке. Опять они допоздна засиделись за монографией, а потом обнимались как первокурсники в его кабинете!
Дверь распахнулась почти мгновенно; смотритель, который собирался уходить, спросил:
- Мистер Холл, вы в порядке?
И лишь после увидел Шаиру. О чём подумал благообразный британец, супруги не узнают никогда. Вздохнув, он поправил очки с видом учителя начальной школы и продолжил:
- Простите, миссис Холл, я думал, что вы уже ушли домой.
- Вы нас простите, Саймон, - Картер был по обыкновению невозмутим, - это я виноват, забыл закрыть витрину, вот и, - он развёл руками, не желая отпускать жену. На полу это выглядело несколько неловко.
- Вы в порядке? - Саймон активно не хотел оставлять супругов наедине. Это же святотатство по отношению к музею! - Вам помочь? После того, как здесь побывал Ястреб...
Вопрос, тем не менее, был хороший. Картер осторожно поднялся и помог подняться Шаире, пристально изучил её, потом кивнул:
- Мы в порядке.
Саймон, наконец, осознал, что оба слишком бледны, чтобы речь шла о том, что пришло ему в голову в первую очередь. Он смущённо кашлянул и предложил:
- Я заварю чаю.
Дверь за ним закрылась.
Холл заглянул в глаза жене:
- Не знаю, что я сделал, чтобы ты вернулась, - серьёзно сказал он, - но я не задумываясь повторил бы это.
Он уткнулся в её макушку. Она уйдёт раньше, чем он, так суждено. Но пока они есть, они будут вместе.